 Это была любовь с первого взгляда. Я сразу влюбилась в Магомеда, с которым познакомил мой брат, и сразу же поняла, что тоже ему нравлюсь. Он совсем не такой, какими мы часто представляем восточных парней. В нём нет грубости, нахальства и развязности. Наоборот, он очень стеснительный, молчаливый, и вместе с тем – «правильный», твёрдый. Я сразу же почувствовала, что этот мужчина – настоящая опора, каменная стена, за которой я смогу оставаться женщиной. Всё было предельно ясно с самого начала – я женщина, он мужчина.
Мы уже два года женаты, и постепенно я поняла, что такое - быть женой мусульманина. До этого я имела смутное представление об их укладе жизни, хотя и неплохо знакома с самой религией. Оказалось, что эта расстановка «мужчина-женщина» имеет и свои побочные эффекты. С Магомедом практически невозможно разговаривать о каких-то психологически тонких веяниях души. Такое ощущение, что у него вообще нет аппарата, который он мог бы воспринимать эту информацию. Девочки, которые замужем за русскими парнями, жалуются, что их не понимают. Но они не знают, насколько сложно достучаться до мусульманина.
У Магомеда все просто: «Я тебя обеспечиваю. У тебя все есть. Ты не должна работать. Ты должна заниматься хозяйством, рожать мне детей побольше. Какая политика? Какая психология? Женщина, пойди, помой посуду. Зачем тебе учиться, у тебя все есть». Он не понимает, что я хочу сделать карьеру. Он обижается на это, потому что думает, что я недовольна тем, как он меня обеспечивает – это, во-первых. А во-вторых, карьера – не женское дело, нет, по его мнению, во мне столько ума, чтобы я могла чего-то добиться в жизни.
Он всегда даёт деньги, не скупится. Но только, если я попрошу сама. Я хорошо одеваюсь, муж видит в этом свое личное достижение. При этом он никогда не поможет сумку тяжёлую понести - Магомед не «унижается» до домашней работы. Просто не обращает внимания на всякие хозяйственные мелочи.
Забота о доме – полностью моя работа. Но я не могу при этом нанимать сантехника, потому что «нечего постороннему мужчине делать в доме». А сам Магомед делает всё очень и очень долго, хотя и основательно. Поэтому я оказываюсь зависимой от него в вопросах быта, это очень неудобно: он требует, чтобы дом был в идеальном состоянии и одновременно не позволяет, чтобы я нанимала мастеров. Неразрешимое противоречие.
А праздники? Когда к нам приходят в гости, я вообще не сижу за столом. Приходят, в основном, его друзья-мусульмане, родственники. Мы, женщины, сидим отдельно. Вернее, не сидим, а обслуживаем отдых мужчин. Приносим-уносим, моем. В мужском разговоре не участвуем.
К счастью, у нас есть друзья-атеисты, православные и даже кришнаиты. Вот когда с ними встречаемся, то нет никаких проблем, Магомед никак не выражает этот «шовинизм» в отношении меня. Обычная современная семья. Зато после вечеринки уж он мне выскажет все: и как я разговаривала с тем-то, и как я улыбнулась тому-то…
Сейчас я жду ребёнка. Магомед счастлив. Капризы мои выполняет. Но по дому не рвётся помогать. Пришлось мою маму просить о помощи. Магомед никогда не кричит на меня. Мы не ссоримся. Даже представить не могу, чтобы он ударил меня. Но все эти нюансы, о которых я рассказала, делают нашу семейную жизнь очень непростой. Мне сложно, и я не знаю, как подстроиться, и как до него достучаться.
А ещё брат Магомеда вчера сказал ему со смехом, что теперь, мол, пора подумать и о второй жене… Не знаю, что и думать. У мусульман ведь это нормально…
Екатерина |