Главная » 2012 » Ноябрь » 16 » Юлия Высоцкая: «Готовить для меня приятнее, чем роль в склочном театре»
15:50
Юлия Высоцкая: «Готовить для меня приятнее, чем роль в склочном театре»
Актриса Юлия Высоцкая — о своей первой роли, тщеславии, разнице между
нашими и иностранными актерами, театральной критике и русских за
границей.
ПСИХОЛОГИЯ: Юля, от интервью не устали?
ЮЛИЯ
ВЫСОЦКАЯ: Да нет, я бы не сказала, что я с утра до вечера даю интервью.
Меня в Москве не было полтора года. Жила то в Венгрии, то в Англии, то в
Италии, в столице бывала наездами: приезжала на неделю не больше.
Поэтому сейчас у меня такой напряженный график.
П.: Русская тусовка за границей — вы в ней участвуете?
Ю.В.: Я вообще в тусовках не участвую, ни здесь, ни за границей. Мне это не интересно. У меня просто есть друзья за границей.
П.: Вы в 1992-м впервые сыграли в психологической драме «Пойти и не вернуться»…
Ю.В.:
У меня были напряженные отношения с режиссером, наверное, он не очень
понимал, что со мной делать. В то время я только окончила первый курс
театрального, естественно, для меня все это было сложно и страшно. Но
когда я вышла из этого съемочного периода, была горда собой. Я говорю
сейчас о процессе, а не о результате. «Пойти и не вернуться» — первый
серьезный опыт кино.
П.: А потом в 2002-м был фильм «Дом дураков», для съемок которого вы специально ходили в психиатрическую больницу…
Ю.В.:
Для меня это был уникальный опыт. Я приезжала туда в пять утра,
надевала халат и уходила вечером. Для того чтобы играть психически
неадекватного человека, надо четко представлять себе, что делать. Я
поэтому и ездила в больницу — искала свою героиню. Собрала ее поведение
по черточкам, у кого-то взяла манеру речи, у другой девочки — походку.
Это помогло мне стать смелее, принять этих людей. Когда выходишь за
стены лечебницы, то начинаешь относиться к своей жизни по-другому.
П.: Ваш муж Андрей Сергеевич как-то назвал критиков онанистами, согласны с его мнением?
Ю.В.:
Мне бессмысленно комментировать его высказывания. Конечно, хочется,
чтобы твоя игра вызывала одобрение, чтобы она нравилась, ведь и для
этого тоже мы выходим на сцену. Неприятно, когда ругают, что здесь
лукавить. Тщеславие — необходимое качество характера для артиста.
Но
я перестала читать критику. Ценность для меня прежде всего в анализе не
на уровне нравится — не нравится, муж-жена, а мне интересна попытка
критика понять, почему у режиссера и у артистов не получилось, что
кажется неубедительным и опять-таки почему.
П.: Вы показываете сценарий каждый раз мужу, перед тем как дать согласие на съемки?
Ю.В.:
Сценарии я не показываю, я с ним советуюсь. На самом деле сценариев мне
предлагают мало, а хороших — еще меньше. Все логично. Наверное, я
сделала свой выбор, он не всегда в пользу работы, чаще в пользу семьи,
детей, и я не готова идти на большие жертвы. И потом у всех свои
актрисы, театр, кино — это эмоциональный процесс. Люди должны
чувствовать друг друга, понимать с полуслова. Я не считаю себя
реализовавшейся как актриса, моя ситуация сложная, мне трудно себя
найти. А творческая энергия есть, поэтому для меня ценна и передача
«Едим дома», и книги, которые выходят. Эта работа доставляет мне кайф и
избавляет от чувства недовольства и неудовлетворенности собой. А вообще я
не герой Достоевского, не люблю страдать.
П.: Вы чувствуете себя счастливой?
Ю.В.:
Почти всегда. Мы приходим в этот мир, чтобы быть счастливыми. Я
понимаю, что бывает и плохое настроение, особенно в наших климатических
условиях. Я стараюсь помнить о том, что этот день никогда не повторится.
Меня делает счастливой безумная любовь к своим детям, мужу, близким.
П.: С кем вам легче работать — с супругом или другим режиссером?
Ю.В.:
Мне легко работать с хорошим режиссером. А режиссер на съемочной
площадке для меня бог. Это не значит, что я беспрекословно выполняю его
требования: могу поспорить, доказать свою правоту. Но если точка зрения
режиссера убедительнее, легко с ним соглашаюсь.
П.: Вам довелось работать и с иностранными актерами, в чем разница в подходе к работе, если сравнивать с нашими?
Ю.В.:
Актерская природа, пожалуй, везде одинакова. Артисты — ранимые,
эмоциональные, в каком-то смысле несчастные люди, которые хотят любви и
внимания. Может быть, в детстве кто-то был недолюблен, а тут появляется
возможность восполнить этот пробел. Вообще, нужно быть или святыми, или
ненормальными, чтобы идти в эту профессию. Это совсем не просто — играть
на струнах своей души. Это не тот инструмент, который можно
тренировать, — не пальцы пианиста, не ноги балерины. Тут материя
неосязаемая, как ее разминать — у каждого свои секреты, тайны, каждый
находит свой путь.
Наверное, люди на Западе работают
профессиональнее. У нас, мне кажется, раньше было больше трепета перед
этой профессией и у артиста, и у тех, кто им помогает находить образы.
От этого немного грустно, в западной школе никто не делает из профессии
таинства, но все очень организованно, профессионально и честно. Если
надо сыграть десять дублей, значит, сыграют, не спрашивая, чей сейчас
крупный план. Мне повезло, я снималась вместе с Ричардом Грантом,
который играл отца Мэри в «Щелкунчике», так вот он плакал двадцать
дублей вне зависимости от того, кого именно снимали.
П.: А наши актеры разве так не могут?
Ю.В.:
Мне не доводилось таких встречать. Вообще-то, одни на сцене решают свои
проблемы, но самые счастливые получают от этого удовольствие, ловят
кайф.
П.: А вы получаете?
Ю.В.: Не
всегда. Бывают моменты, но не скажу, что это каждый спектакль. Последний
раз это было, когда играла Нину Заречную в «Чайке».
П.: Что кроме кайфа дает актерство?
Ю.В.:
Театр обогащает, приобретаются опыт, знания. Когда человек работает над
какой-то ролью, он ищет вне себя и в себе материал, который поможет ему
создать более убедительный образ. Чем сложнее характер, тем больше
работы, всякое бывает. Когда характер у героя сложный, то актер заходит в
клинч, всякое бывает. Но вряд ли человек сойдет с ума от хорошо
сыгранной роли. Я думаю, что отстраненность от персонажа все-таки
необходимое качество хорошего артиста. Хотя, может быть, я ошибаюсь.
П.: Что думаете о современных мужчинах?
Ю.В.:
А что за жизнь без мужчин? Я мужа люблю, а к остальным очень хорошо
отношусь. Классик сказал, что человеческая природа не меняется уже
многие сотни лет, но все-таки отношения между мужчиной и женщиной, на
мой взгляд, в последнее время стали другими. Изменились сами понятия
мужественности и женственности. В какой-то степени мужчины стали
инфантильнее, наверное, потому что женщины очень хотят быть сильными и
независимыми. А вообще это не ко мне, а как раз к вашим психоаналитикам.
П.: Вы специально брали уроки английского, чтобы избавиться от русского акцента?
Ю.В.:
Я до сих пор работаю над произношением. Когда бываю в Лондоне,
продолжаю брать уроки. Я считаю, что, пока человек учится, он молод. Мне
везло на учителей, многому научил муж, до встречи с ним я не знала и
сотой доли того, что знаю сейчас. Я люблю учиться, чем мы больше пробуем
в жизни, тем мы становимся интереснее. У меня есть знакомые, которые в
пятьдесят лет пошли в университет, стали изучать историю искусства,
языки.
П.: О чем мечтаете сейчас?
Ю.В.: Я
мечтаю работать, столько есть ролей, которые можно сыграть. Я
откровенно скажу, что пять лет назад я и мечтать не могла о том, что
буду здесь сидеть и отвечать на ваши вопросы, писать книги. А вообще я
счастливая, моя телевизионная программа, книги и даже такие интервью
дают мне гораздо больше, чем ожидание небольшой роли в склочном театре.
Это ведь все тоже моя работа. Я так зарабатываю на жизнь.
П.: Вы красивая талантливая актриса, воспитываете двоих детей, а недостатки у вас есть?
Ю.В.:
У меня море недостатков, главный из них — я стремлюсь к тому, чтобы
быть идеальной. Иногда мне кажется, что я слишком ленива, что чрезмерно
строга с детьми. Мне кажется, что все должны стараться на 180%, как и я.
И тогда все будет замечательно, а это бред. А потом — что значит
замечательно? Все относительно.
П.: Какой видите себя лет через двадцать?
Ю.В.: Мне бы хотелось быть загорелой, подтянутой, приехавшей из Индии.
П.: Что помогает быть в форме?
Ю.В.:
Йога, пилатес. Я не веду святого образа жизни, когда мне хочется
шампанского и шоколада, я пью шампанское и ем шоколад. Это один из
принципов моего существования: когда очень хочется, то можно. К тому же
если подольше себе не разрешать, то наслаждения будет больше. Взрослеешь
и учишься получать удовольствие не от ожидания праздника, а от
сиюминутного существования. Я делаю то, что хочу, — самая большая
роскошь. Если говорить о грехах, то я люблю шампанское, жаль, что нельзя
каждый день.
Если нет радости от самого себя, то как ты доставишь радость другим?
Мне кажется, вы устали от интервью со мной.
П.: Да нет, у меня еще есть несколько вопросов.
БЛИЦ-ОПРОС П.: Ходите ли вы на тренинги? Ю.В.:
Когда я училась в театральном институте, тренинги проводились на уроках
актерского мастерства или сценической речи. Изучали Зигмунда Фрейда,
Карла Юнга и так далее. Это, безусловно, помогает в актерской профессии,
но носило такой утилитарный характер. Вообще, чтобы сыграть характер,
нужно в первую очередь понимать себя. Мне очень повезло, потому что у
меня были талантливые учителя. П.: Доводилось обращаться к психотерапевтам? Ю.В.: Пока мне удавалось разбираться самой с собой самостоятельно, без помощи посторонних. П.: Вы чего-нибудь боитесь? Ю.В.: Много чего, я вам не скажу.
Актриса Юлия Высоцкая — о своей первой роли, тщеславии, разнице между
нашими и иностранными актерами, театральной критике и русских за
границей.