- Даже не думай, - сказала мама, - не
захотел, ну и ладно. Что ж теперь, губить из-за него хорошую девочку?
Успокойся, ты должна родить здорового ребёнка…
Родительница,
учёная дама со стажем, сложила губы в суровую полуулыбку, вскинула
подбородок. В обширный ворот ночной рубашки виднелось моё изменившееся
тело: налитая грудь в голубоватых прожилках вен, пока ещё маленький
тугой живот. Словно не веря, что отныне это всё только моё и больше
никем не востребовано, я сильнее распахнула ворот, взглянула сверху
вниз:
- Мам, а с этим что делать? Мамочка, как я одна-то?..
И я уже приготовилась рухнуть на постель, уткнуться носом в ситцевые
наволочки, чтобы порыдать вдосталь, как пара горячих ладоней легла на
мой живот.
- Почему одна, дочь? Ведь я есть. Между прочим, тоже без помощи тебя
поднимала, и ничего, вон какую принцессу крови вырастила. Ну, пойдём чай
пить?
От неожиданности рыдать перехотелось. До этого проявление материнской
нежности заключалось лишь в словах: «Дочь, завтрак на столе, иди, пока
не остыло!» И не думала, что моя учёная мама может быть ласковой.
- То, что вы не женаты официально, не важно, - ко второй чашке чая
маминым оптимизмом можно было обогревать посёлок городского типа. – Нам
ведь ничего от него не надо, да, дочь? Никаких алиментов, отчество дедово дадим, фамилию нашу…
Я хмуро возила ложкой в чашке: не хочу изображать лживый восторг, мол,
«главное, ребёнок, а счастье приложится!» Ведь не рассчитывала, что
фамилию и имя будем давать мы с мамой.
Деликатные обстоятельства
… Он был словно оголённый нерв, человек без кожи. Переминался в
стоптанных ботинках у деканата, с надеждой смотрел на снующих туда-сюда
барышень:
- Девушка, вы здесь работаете?.. Мне бы «бегунок» выписать.
Те испуганно шарахались: они — обычные студентки, в пору сессии деканат
для всех становится домом родным — мы, законные обитательницы деканата,
обретаем всемогущество. А представьте, что обитательница – ещё и умница,
хохотушка и, главное, дочь местной профессорши. Я снисходительно
кивнула:
- Новенький? Заочник? Откуда перевёлся?
Он благодарно метнулся, протянул зачётку.
- Куда направление выписывать?
- К преподавателю…
- Понятно, - подавила улыбку я, - к какому?
- Ну, седой такой, мужчина в возрасте, - парень совсем растерялся, казалось, ещё чуть-чуть и всхлипнет.
- Что читал? Какую дисциплину, на каком курсе?..
… Через час Лёшка мчался с зачёткой к Морозову – живой легенде
института, который вечно забывал, что он читает «Основы бухучёта» - раз,
и два – путался в аудиториях, отыскивался дай Бог к середине лекции. А
через полтора часа я сбежала домой пораньше: привести себя в порядок
перед свиданием… Сейчас и вспоминать смешно: синтетическое платье,
сидевшее гусеничкой на фигуре, белые туфли из кожзама, чёлка «крышей»,
хрустящая от лака - в том 94-м году я была просто принцессой…
Через год я была круглой дурой, потерявшей голову от любви. А Лёшка снова был оголённым нервом:
- Ну, может, что-нибудь можно придумать? Ведь я только устроился в этот
банк, только стал Алексеем Михайловичем называться. Не время сейчас…
- Лёшенька, ну что можно придумать? Врач говорит, нельзя первую беременность прерывать, без детей останусь…
Мы час сидели в институтском кафе, чашка кофе перед ним, стаканчик
минералки передо мной. А потом я поплелась в кабинет мамы – сказать, что
ближайшем будущем у нас ожидается младенец. Мама поздравила и
предупредила, что задержится вечером – ей ещё с дипломниками работать…
- А муж-то и отец будет? – спросила она вечером.
- Кажется, нет, - покраснела я.
- Молодой он ещё, - резюмировала мама, - может, одумается и поймёт, а
нет – и не надо. Значит, дочь, ты пошла по моим стопам и выбрала
талантливого, но совершенно непригодного для семьи кавалера. Ничего, моя
хорошая, от таких получаются замечательные детки…
В положенное время мы узнали: будет девочка. «Принцесса крови», - улыбнулась мама. «Безотцовщина», - вздохнула я.
- Мам, а может, ещё не поздно к доктору обратиться? Ну, чтобы всё
закончилось, - в один из тоскливых дней я с отчаяния захотела выйти из
игры.
- Даже не думай, - сказала мама, а дальше вы знаете…
Алексей Михайлович даже явился к роддому
в день выписки. Зря: нас с маленькой встречали мамины ученики и
коллеги. И я тогда подумала: «Пусть у неё всё сложится по-другому, пусть
её никогда никто не бросит, пусть она выбирает, с кем быть и кого
любить, ведь принцесса же!..»
Дочки-матери
- Мам, ну давай скорую вызовем, она плачет и плачет!
- Доченька, это обычное дело, у Катеньки зубки режутся, давай малышку мне, а сама поспи немного.
Голова на подушку, прежде чем уснуть мертвецки, слышу добродушное
ворчание: «Ну, кто у нас не принцесса, а настоящая разбойница? А ну-ка,
держи колечко резиновое, мусоль его зубами…» Тихая колыбельная, дежурная
мысль: «Господи, когда мы вырастем?». Сон…
- Мам, смотри скорее, Катька первый шаг сделала, ну, иди же!
- Не Катька, а Катенька, Катьки банду на дело ведут, а у нас
Екатеринушка растёт, может, и не царица, но точно принцесса! Ну, крошка,
давай ещё шажок до бабушки…
… Вечером, перед сном колыбельная в моём исполнении, диалог с бабушкой:
- Мам, а Катька у нас не поздно пошла?
- Господь с тобой, почему «поздно»? Год и месяц, самое время! Зато не
ползала перед этим, сразу по-человечески на ноги встала, гордой царской
поступью… Погоди, Ирина Кирилловна звонит, сейчас отвечу. Ой, Ирина
Кирилловна, миленькая, ей-богу мне не до вашей статьи и не до тезисов, у
меня внучка пошла!.. Да-да, спасибо за поздравления, ночью обязательно
посмотрю, утром дам замечания…
Утром она спит за столом, в кроватке уверенно стоит Екатерина, вместо
скипетра — погремушка, взамен державы — мячик. М-да, интересно, как наша
бабушка объяснит коллеге, что в плане тезисов и замечаний она ни в зуб
ногой?..
- Мам, Катя в садике опять плакала! Второй день уже плачет!
- Господи, дочь, ну ты как маленькая. Она же второй раз только в садик пошла,
конечно, у человека психотравма! В три года отдали чужим людям и хотят,
чтобы ребёнок радовался. Ну, Катюшка, иди к бабушке, сейчас поужинаем и
гулять пойдём…
- Мам, как время-то летит, наша девочка уже в первый класс идёт…
- Сама об этом думаю, давно ль принцессу из роддома принесли в конверте с розовым бантом?..
- Мама, бабушка, скорее идите смотреть, какая у вас Катенька красавица!..
По наследству
Екатерина у нас и впрямь красавица. Копна русых густых волос, тонкий
девичий стан, беззащитные коленки, хрупкие ключицы, взгляд то с лукавой
искоркой, то с поволокой – в зависимости от настроения. Так что, Алексей
Михайлович, где бы ты ни был, огромное тебе спасибо за дочь, не хотел, а
отдал мне самое лучшее. Правда, это «самое лучшее» в последний год
добавляет нам с бабушкой седых волос: мальчики проходу не дают, а
сероглазой чертовке такое внимание весьма по душе. Особенно нас донимает
Вовка: создание гениальное и невыносимое. Он звонит на домашний номер,
атакует по мобильному, осаждает онлайн-сообщениями, звонит в дверь и
зовёт Катю на прогулку.
Бабушка, прямая, с величавой посадкой головы, увенчанной пучком, авторитетно роняет в трубку:
- Юноша, сейчас Катенька с репетитором занимается английским, позвоните позже…
Когда Вовка стоит на пороге, она вежливо улыбается:
- Молодой человек, Катенька занята, извините…
А вечерами мы на два голоса распекаем наследницу:
- И что ты в этом Вовке нашла, ну ведь не пара же!.. По глазам видно, что чертяка!
- Бабушка, мама, ну что вы говорите! Он умный и талантливый!
- Вот этого и боимся! – взвиваюсь до потолка я. – У нас в третьем
поколении попадаются не в меру умные и талантливые мужчины, именно
поэтому женщины становятся сильными и выносливыми. Катенька, ведь есть
же Игорь, Антоша, Шурик Савельев – мальчики из хороших семей, спокойные и
воспитанные. Почему обязательно нужен демон, который раскатывает на
мотоцикле и носит длинные волосы?..
Тут встревает бабушка:
- Ну, кстати, я нахожу Володины кудри весьма пикантными…
- Мама, не вмешивайся, всё воспитание на корню рубишь!..
Вечером Катька выпархивает из подъезда, чмокает в щёчку Вовку, оба аж
искрят от радости. Я с мучительным стоном прислоняюсь к окну. Ведь есть
же прилично одетые мальчики, в человеческих туфлях и брюках нормального
фасона. Нет же, надо было выбрать этого! Джинсы в облипочку, футболка с
надписями, которые и читать страшно, всклокоченные волосы, дурацкие
очки…
- Надо же, мальчик, видимо, плохо видит, посмотри, какие большие стёкла, - сокрушается бабушка.
- Не факт, мама, они сейчас все в очках с простыми стёклами, у них это считается стильно, - бубню я.
- Хм, а я-то думала, что пошло поколение близоруких детей, половина студентов очкарики, - хмыкает мама, мы смеёмся.
- Ну, чаю?..
… - Нет, мам, объясни мне, почему она выбрала именно его? – возмущённо
кусаю печеньку. – Ведь есть другие, румяные и причёсанные, а её на этом
перемкнуло. Ну, почему?
- Потому что он оголённый нерв, талантливый эмоциональный ребёнок. Ей с
ним весело и интересно. Потому что такими были её дед и отец – дико
обаятельные гениальные голодранцы. А Катенька – принцесса крови, плоть
от плоти. Чего ты хотела, мамаша? Я передала эту любовь тебе, ты – по
наследству ей, молодец, всё сделала основательно и ответственно. И
вообще хватит переживать, если что, одна не останется, у неё мы есть…
Доченька, разве я покупала только с вишнёвой начинкой? Тут же где-то
трубочки с карамелью и цитрусом были…
В оконном стекле отражается картина: две дамы чинно пьют чай, разговор
плавно перетекает к работе, коллегам, затем в ход идут общие знакомые,
капризы погоды и выкрутасы соседей. А знаете, семейные традиции – это не так уж и плохо.