Существует шутка, что «битие определяет сознание». Порка, шлепки, телесные наказания в течение сотен лет – обычное дело, незыблемая традиция, необходимое, а то и единственное эффективное средство воспитания. Не многим лучше обстоит дело и в современном мире. Однако насколько эффективно телесное наказание? Каковы его побочные и долгосрочные психологические последствия? Ответить на эти вопросы попытался социолог, философ и сексолог Игорь Кон в своей книге «Бить или не бить? Телесные наказания детей». Это его последняя работа – Игорь Семенович подготовил рукопись к печати, но саму книгу уже не увидит.
ВОСПИТАНИЕ РОЗГОЙ
Историки спорят, чьи пытки и казни были более изощренными и мучительными – европейские, китайские, японские или в доколумбовых цивилизациях ацтеков и майя. Древнейшие наказания были телесными и крайне жестокими. Человек, у которого не было собственности, мог расплачиваться за свои прегрешения исключительно собственным телом.
Христианская Европа тех времен не отставала. Английский словарь телесных наказаний включает в себя как общее понятие, означающее любую порку, от кнута до розги, так и ее разновидности: сечение хлыстом или розгой, березовой веткой, битье палкой или тростью, шлепанье голой ладонью или плоским предметом и так далее.
Конечно же, подобно тому как образ ребенка – плоть от плоти принятого в обществе образа человека, степень распространенности и интенсивности телесных наказаний детей – плоть от плоти принятых в обществе форм наказания и дисциплинирования взрослых.
Ни одно древнее общество не рассматривало своих детей как врагов или преступников. Напротив, они везде были предметом заботы. Но в том обществе слабый и зависимый ребенок всегда был естественной жертвой злоупотреблений не только родителей, но и любых старших. Его социализация, включающая приучение к дисциплине, осуществлялась принципиально теми же средствами, которые применяются к взрослым.
В древней Спарте старших подростков подвергали различным болезненным испытаниям, в том числе публичной порке, которую они должны были вытерпеть без стонов и слез. В раннем Средневековье учитель в школе был немыслим без розги. Англия вообще вошла в историю как классическая страна телесных наказаний. Причем школы-интернаты для мальчиков оставались главными цитаделями порок вплоть до середины ХХ в. Во Франции, Германии ситуация несколько отличалась, однако телесные наказания были и остаются обычным делом. Своеобразной лабораторией педагогического либерализма стала во второй половине ХХ в. Швеция. Когда «незаметных», «тихих» реформ оказалось недостаточно, в 1979 году Швеция стала первой в мире страной, категорически запретившей любые телесные наказания. Причем, как показали исследования, от смягчения телесной дисциплины шведские дети хуже не стали. Именно потому, что шведский эксперимент себя оправдал, ООН и Совет Европы начали его изучать и пропагандировать. В 2004 году Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) провозгласила «Общеевропейский запрет на телесные наказания детей».
Твердая позиция ООН и Совета Европы побудила многие страны изменить в этом направлении свое национальное законодательство. Список стран, в которых любое телесное наказание детей запрещено, на конец 2010 года включал в себя около 30 стран (причем России среди них нет).
БЬЕТ ЗНАЧИТ ЛЮБИТ
А что же Россия? Если обратиться к истории, то главная разница между Россией и Европой в сфере телесных наказаний касается не детей, а взрослых. Телесные наказания взрослых сохранялись в России значительно дольше, чем Европе, и были значительно более жестокими и массовыми. Главным средством наказания был кнут, причем Уложение 1649 года различало четыре вида кнутования: простое; нещадное и жестокое; публичное на торгу, при многих людях, в проводку или на козле; завершавшееся ссылкой.
Об истории телесных наказаний в русской школе нет солидных монографий, но они очень подробно описаны в мемуарной и художественной литературе, в биографических исследованиях. Школьников и кадетов секли розгами и били линейкой по пальцам за малейшую провинность, а высшей мерой была публичная порка. Еще хуже обстояло дело в семье. Патриархальная семья была всего лишь звеном вертикали власти, которая поддерживалась не столько моральным авторитетом, сколько силой. Старший по рангу имеет право наказывать младшего, муж – жену и оба они – своих детей. Великая гуманизирующая роль русской литературы ХIХ в. заключалась не столько в том, что писатели осмысливали свой личный опыт и/или формулировали некую общественно-политическую позицию, сколько в том, что они проблематизировали детско-родительские отношения, о сущности которых окружающие не задумывались, считая их чем-то неизменным и естественным.
Все свои нерешенные проблемы царская Россия передала в наследство России советской. Советская педагогика считала телесные наказания детей, независимо от их пола и возраста, неприемлемыми и недопустимыми. Однако, несмотря на то что в советской школе полномасштабной «ритуальной» порки не было, подзатыльники, щипки и шлепки раздавались учителями и воспитателями довольно часто (особенно грешили по этой части военруки и физруки). Многое зависело от особенностей учебного заведения, социального происхождения учащегося и от того, готовы ли были родители его защищать. Тяжелее всего было в детских домах, интернатах и спецшколах.
Что касается семьи, то почти все здесь оставалось в руках родителей. Домашнее насилие замечали гораздо реже, только если оно было слишком явным, оставляло заметные следы на теле ребенка или если он сам или соседи куда-то жаловались. В таких случаях вмешивались органы опеки или милиция, но мотивировалось это вмешательство не телесными воздействиями как таковыми, а исключительно их чрезмерной жестокостью.
В постсоветской России ситуация с телесными наказаниями является противоречивой. С 1980-х годов наблюдается заметное усиление критического отношения к телесным наказаниям. В то же время обнищание и социальное расслоение населения плюс чудовищная криминализация страны объективно способствуют росту насилия также и по отношению детям.
Степень реального распространения телесных наказаний и насилия над детьми неизвестна. Государственная криминальная статистика в этом вопросе недостоверна и политизирована, а независимые социологические опросы не всегда достаточно репрезентативны и сопоставимы друг с другом.
Какие социальные слои склонны чаще пороть своих детей? Несколькими опросами, проведенными с 1998 года под руководством кандидата социологических наук Н. Д. Шеляпина (не имея доступа к первичным данным, я не могу судить о качестве выборки и методах подсчета), повышенная склонность к телесным наказаниям выявлена в семьях военных и сотрудников милиции (Беловранин и Заостровский, 2009). Выясняя, кого, как и чем родители били, а если не били, то почему, социологи обнаружили, что практикующие порку штатские отцы чаще всего люди необразованные и пьющие, тогда как в семьях силовиков физическую жестокость при воспитании применяют даже доктора наук. Был составлен и рейтинг орудий наказания. Первое место в этом хит-параде занял форменный ремень, силу которого ощутили на себе 75% исправляемого контингента. На втором месте стоит, казалось бы, вполне мирная скакалка, которая скакала по телам 13% опрошенных, чаще женского пола. На третьем – проверенный веками дедовский прут, набравший около 5%. Встречаются и более экзотические орудия, например рулон фольги, выбивалка, тапочки, кипятильник, труба от пылесоса, молоток и даже… живая курица! Самое же грустное – 82% петербургских студентов сказали, что применявшиеся к ним методы телесного воздействия были необходимы, а 61% – что полностью одобряют битье как способ воспитания. Между прочим, часть этих студентов – будущие педагоги.
ПРИВЯЗАННОСТЬ К ПОРКЕ
Между тем, как показывают исследования, телесные наказания в целом не более, а часто менее эффективны и имеют значительно больше нежелательных побочных результатов, чем другие наказания. Существуют корреляция, а иногда и причинная связь между телесными наказаниями ребенка и его агрессивностью, склонностью к насилию и антисоциальному поведению.
Телесные наказания провоцируют физические травмы у ребенка, и часто это замаскированное насилие над ребенком.
Частые и интенсивные телесные наказания отрицательно влияют на психическое состояние и здоровье ребенка, они могут быть основной или сопутствующей причиной депрессии, тревожности и ряда других расстройств, причем не только у детей, но и у взрослых.
Один из самых деликатных и острых аспектов – связь телесных наказаний с сексуальностью. Моралисты и защитники розги тему обычно стыдливо обходят, зато ее широко обсуждают психоаналитики и литературоведы, особенно в связи с биографиями знаменитых людей, на всю жизнь сохранивших привязанность к порке. Кроме того, телесное наказание предположительно способствует возникновению и развитию садизма, мазохизма и эксгибиционизма.
Физическое наказание – весьма интимный психологический процесс, вызывающий у обоих участников сильное эмоциональное возбуждение, которое усиливается в ходе их взаимодействия. Очень часто это возбуждение изначально бывает сексуальным или же становится таковым в процессе порки.
Во-вторых, телесные наказания вызывают у ребенка чувство зависимости и беззащитности, которое усиливается унизительным оголением. Эмоциональное возбуждение в сочетании с чувством стыда легко вызывает у детей эротические переживания, которые у мальчиков проявляются в форме эрекции, а у девочек в виде оргазма (на последнее, в качестве аргумента против физического наказания девочек, обращал внимание уже Вольтер). Плюс – возбуждение от причиняемой боли.
В-третьих, телесные наказания часто бывают публичными, причем их восприятие имеет выраженную эротическую окраску. Упоение властью и зависимостью может быть одинаково притягательно, а отсутствие непосредственной физической боли может даже усиливать эротические реакции. Это один из главных «воспитательных» эффектов телесного наказания.
В-четвертых, и это самый сложный вопрос, как детский опыт сказывается на сексуальных реакциях, желаниях и сексуальном сценарии взрослого, не сделает ли его порка садистом, мазохистом, гомосексуалом, педофилом или эфебофилом?
Единственная возможность минимизировать связанные с телесным наказанием психосексуальные риски – уважать телесную неприкосновенность ребенка. Но эти доводы разумны только для такого человека, который в состоянии контролировать свои агрессивные и сексуальные импульсы и рассматривает ребенка не как собственность, а как личность.
Существует шутка, что «битие определяет сознание». Порка, шлепки, телесные наказания в течение сотен лет – обычное дело, незыблемая традиция, необходимое, а то и единственное эффективное средство воспитания. Не многим лучше обстоит дело и в современном мире. Однако насколько эффективно телесное наказание? Каковы его побочные и долгосрочные психологические последствия? Ответить на эти вопросы попытался социолог, философ и сексолог Игорь Кон в своей книге «Бить или не бить? Телесные наказания детей». Это его последняя работа – Игорь Семенович подготовил рукопись к печати, но саму книгу уже не увидит.