Наша жизнь

Мама тем временем мыла посуду. Шестимесячный Мишка ползал внизу, бубня себе под нос «агу», «аву», «ти-ти-ти», а также фыркал и жужжал, изображая папину «Ниву».

- Каким еще резидентом? - спросила мама, не отрываясь от ложек с тарелками.

- Самым большим и главным ... Чтобы по телевизору показывали, - сказала девочка серьезным, не терпящим возражения голосом.

- Ааа... - протянула мама и вытерла руки полотенцем. - Президентом, значит... Откуда такое желание, солнце ты мое?

- Ниоткуда... Просто хочу, - буркнула девочка, оставила мамин рукав в покое и присела на корточки рядом с братиком.

- Ты бы лучше, Васен, хотела чего-нибудь более девчачьего. Актриса, певица, лыжница, художница... Президенты, космонавты, пожарники - это больше для мальчишек. Вон, Мишка наш пусть президентом будет, когда научится ходить и говорить.

Мама схватила Мишку с пола, усадила на детский стульчик и принялась кормить овощным пюре из баночки - мальчуган плевался и кряхтел.

- Хочу быть «резидентом», - сказала Васька, присаживаясь на табуретку рядом с мамой.

- Это очень сложно, - сказала мама и погладила дочку по светлой головке. - Чтобы стать президентом, надо много учиться... И кушать хорошо...

- И маму слушаться, - сказала девочка с недетским скепсисом в голосе. - И игрушки убирать.

- И игрушки... – промямлила мама, удивляясь прозорливости дочери.

Воспользовавшись тем, что на него никто не смотрит, Мишка скинул на пол баночку пюре. Баночка закатилась за холодильник. Довольный собой, карапуз, наконец-таки, успокоился, заулыбался, засунув пальцы в щербатый рот.

Васена подобрала баночку, выбросила ее в корзину для мусора и уселась обратно на табуретку.

- Хочу быть самой важной персоной, - продолжила Вася.

- Самой важной персоной, - удивилась мама в очередной раз. - Ну, в рамках нашей семьи ты можешь считать себя самой важной персоной. Ты, братик твой, папа и я - мы все самые важные персоны друг для друга. Всем хорошо. Все довольны...

- Не все... - отрезала девочка, теребя край скатерти. - Я хочу власти! Резидентом хочу быть. Или царем...

«Или властелином Вселенной», - подумала мама, ужасаясь тому, какие мысли приходят в голову ее крошке-дочери.

Мишка срыгнул и почему-то разревелся. Мама понесла его в ванную умываться.

... Мама сидела на софе с холодным компрессом на лбу. Папа ходил по комнате взад-вперед, нервно почесывая свою реденькую профессорскую бородку.

- Эти ваши «монтессори». Сорри,  монтессори, - бормотал папа. - У девочки должно быть нормальное детское детство. А не какая-то там гонка за лидерством - иначе и не назовешь. Пусть лепит куличи, скачет в скакалку, тараторит считалочки всякие...

- Брось, Павел, валить все на методику развития. Ей следует добрая половина наших с тобой общих друзей. Никто пока не жаловался... - сказала мама, поправляя мокрое полотенце.

- Может, ты недостаточно много времени ей уделяешь? И у нее начала формироваться детская психологическая травма, - сказал папа, плюхнувшись на софу рядом с мамой. - И как следствие травмы - неправильное мироощущение, неадекватные ожидания по отношению к окружающим, агрессивность, мания величия... Я читал что-то на эту тему в Интернете...

- Я забочусь о своих детях, Паша... - прошипела мама, закипая изнутри. - Не жалею ни сил, ни времени. Какая еще травма? Мне уже эти твои статьи из Интернета... Вечно ты начитаешься чужого бреда, а потом мозги мне замусориваешь...

- Да, ладно, ладно, не бушуй... - сказал папа, нежно взяв маму за руку. - Я тебя люблю. Принести водички?

- Не надо, - ответила мама, высвобождая руку. - Я тебя тоже люблю, но... Ты сам, между прочим, мог бы больше времени проводить с детьми. Может, у Васьки эта самая травма из-за того, что она практически не видит отца... Ты вечно в своем институте пропадаешь. И на выходных тоже. Отсюда и это странное ее желание...

- Во-первых, не вижу логики... Во-вторых, психология - это, вообще, не твое, - сказал папа подчеркнуто сухим тоном. - В-третьих, детей своих я очень люблю и посвящаю им все свободное время. Мишаню, между прочим, купаю всегда именно я... Независимо от того, насколько я устал на работе. А у меня спина болит после восьми часов лекций... И с этой больной спиной я в три погибели сгибаюсь и купаю нашего Мишку... Минут тридцать – не меньше. А Ваську баюкаю, книжки на ночь читаю, чтобы она быстрее засыпала...

- Что-то я не слышала, чтобы ты ей что-то читал. До ночи лекции свои бубнишь, - сказала мама и посмотрела на папу пристальным взглядом.

- Ой, - сказали мама с папой одновременно, будто им в голову пришла одна и та же мысль.

- Ах, вот оно что! - воскликнула мама, комично сморщив нос. - Так я тебе скажу, что читать четырехлетнему ребенку лекции по политологии - не самый лучший вариант обеспечить ему эмоционально-комфортное детство. А студентам своим ты репку с   колобком   читаешь? Если еще не догадался - попробуй. Проведем научный эксперимент...

- Не надо, Оля, - сказал папа и отхлебнул чай из маминой кружки. - Я не со зла. Я даже не подумал как-то, что это таким образом сработает. Я ведь живенько рассказывал, образно, с красочными примерами. Думал, что намного интереснее получится, чем какая-нибудь репка. Информативнее... А оно вон как в Васиной голове интерпретировалось...

- Не на шутку интерпретировалось,   -   сказала мама, искоса поглядывая на папу. - Рассуждать про «детское детство» и такое учудить... Что делать будем, Паша?

- К врачу, может быть? - предположил  папа  не смелым голосом и почему-то покраснел. – Чтоб наверняка...

- Не надо нам никаких врачей, - сказала мама твердо, но не зло. – Будем клин клином вышибать. С завтрашнего дня, когда Васену убаюкивать будешь,   «зарядишь»   ей лекции про принцесс, про красных   шапочек,   про фей, про Дюймовочек и прочие цветочки-василечки...

- Хорошо, Оля, - сказал папа, покорно и глубоко вздохнув. - Так и сделаю.

За стеной проснулся и заплакал Мишка.

«А вот Мишке политические сказки, может, и не навредят, - подумала мама, поднимаясь с софы. - Кто его знает? Может, и правда президентом вырастет».