Наша жизнь

• Предоставленная сама себе в этом круговороте человеческих страстей, видя рядом разврат и возвышенную любовь, дружбу и предательство, я поняла, что мне остается либо опуститься на самое дно, либо выйти из этого месива недосягаемой и сильной. И я чувствовала, я знала, что помочь мне может только искусство. Поэтому стремилась петь, выходить на сцену — хоть на несколько минут уйти из реальной жизни, чувствовать в себе силу вести за собою людей в мой особый, в мой прекрасный мир.

• Всегда была нетерпима к тому, что считала неправильным. Наверное, это недостаток мой, но себя не переделаешь. Мне и Слава говорил: «Зачем все время вмешиваешься? Оно тебе надо?» Надо! Никогда не промолчу, особенно если это касается искусства.

• Я просто физически чувствовала на себе броню. Жизнь научила меня всегда быть готовой за себя постоять, и с годами эта необходимость превратилась в потребность - создать свою собственную крепость, быть независимой, недосягаемой, иметь возможность закрыть за собой дверь.

• Я ничего и никого не ждала. Некогда было ждать. Надо было, хочешь не хочешь, выходи на сцену.  Трудись.

• У нас, как говорит статистика, полностью ликвидирована неграмотность и писать умеют все, а самое главное — знают, куда.

• Помогла пройденная школа, привычка делать все, за что берешься, по высшему разряду, держать уровень.

• Лидерству нельзя научиться, это качество не приобретенное, а врожденное.

• Стараюсь чаще думать о хорошем. Обиды — удел слабых.

• Вне зависимости от того, документ какой страны лежит у меня в сумочке, была и остаюсь русской.

• Главное на сцене — это объем личности: что ты несешь, какой багаж культуры, какие мысли, переживания. Сцена обнажает душу!

• Лично я от этой [советской] власти ничего в своей жизни не получила — даже бесплатного среднего образования, потому что, когда я окончила семь классов, началась война! И уроки пения я брала за свой счет, и квартиру мы с Ростроповичем купили на собственные заработанные деньги.

• Рада, что нашла в себе силы поставить на всем точку и уехать.

• Я счастливый человек: мне были даны тяжелые испытания и даны были силы пережить это.

• В том-то и дело, что в этой стране [в СССР] ты не можешь быть просто человеком со своим мировоззрением, жить по закону твоего Бога. Нет, ты обязан изгнать его из своей души, и в образовавшуюся пустоту вселить, как в коммунальную квартиру, Маркса, Энгельса, Ленина во всей их галиматьей и превратить ее в свою религию.

• Никому на всем свете не отдала я столько любви и страсти, как тебе [Большому театру]. Эти чувства я отнимала от детей, от мужа и безоглядно несла тебе все — свою молодость, красоту, свою кровь и силу.

• Когда нас выбросили из нашей страны, во мне была такая ярость, что я готова была взорвать весь мир. Она мешала мне жить. Она душила меня. Мне нужно было рассказать людям, что случилось с нами. <…> и тогда я решила написать книгу.

• Я вспоминала свои недавние скитания по огромной стране, с ее чудовищным бытом, непролазной грязью <…> и невольно думала, что эти опьяненные властью, самодовольные, отупевшие от еды и питья люди [партийные чиновники], в сущности, живут в другом государстве, построенном ими для себя, для многотысячной орды, внутри завоеванной России, эксплуатируя на свою потребу ее нищий обозленный народ.

• Вся трудная моя жизнь научила меня ничего не бояться, не робеть, на несправедливость немедленно давать отпор.

• Человек богатый должен заниматься благотворительностью. Обязан. Но я всегда за конкретное дело. Не так, чтобы где-то взяли, куда-то отправили, что потом и концов не найдешь: все разворовали. Я денег никогда не даю. Вам что нужно? Лекарство? Пожалуйста. Аппаратура? Пожалуйста. Но денег не дам!

• Меня закалила жизнь, и я должна выйти из нее победительницей.

Галина Вишневская скончалась в декабре 2012 года на 87-м году жизни и была похоронена рядом со своим мужем Мстиславом Ростроповичем на Новодевичьем кладбище в Москве.