…В Санькиной машине накурено так, что впору топор вешать. Он курит, рассказывает и периодически всхлипывает. А я сижу с кипой бумажных салфеток наготове, слушаю друга и силюсь не погибнуть от задымления. «Как думаешь, кто в этой истории выйдет победителем?» - хрипло спрашивает он… Я не решаюсь открыть другу правду: победитель уже определен. И, увы, это не Санька.
История банальная и до дрожи любимая авторами дамских романов, зрительницами ток-шоу и 15-летними девочками. Есть мой друг — Саня, сильный успешный мужчина, заманчиво неженатый. Есть молодая красивая женщина, назовем ее Оля. У Оли имеются муж и сын.
Что общего между Саней и Олей? Чувство, именуемое взаимной любовью. Сколь радостное для них, столь неприятное для Олиного мужа. Который тоже успешен, а вот силой духа и твердостью характера не вышел. Муж в курсе, что с недавних пор обзавелся соперником. Потому что «оппонент» Саня не скрывается, более того, даже вызвал Олиного супруга на дуэль. Фигурально, но вполне в духе времени. Подъехал на машине к Олиному подъезду, вот удача – на балконе как раз попивал чай супостат. Саня от этой пасторальной картины озверел и на «радость» соседям огласил окрестности воплем: «Ну, иди сюда! Давай как мужики разберемся!»
А Олин супруг проигнорировал горлопана, закрыл дверцы балкона и ушел. И даже шторки задернул. Оля в тот вечер не вышла и не отвечала на Сашкины звонки. А он плакал злыми хмельными слезами и удивлялся двум вещам. Во-первых, как можно быть таким трусом – это про любителя чая. Во-вторых, как можно любить такого труса – это про Олю.
А я протягивала Сане то бумажные платки, то сигарету и бормотала: «Ничего, все образуется. Она оценит, она увидит, какой ты славный, как ты ее любишь, она бросит его ради тебя».
Господа присяжные, прошу зафиксировать умышленный обман друга. Я прекрасно отдавала себе отчет, что никто никого не бросит, и в ближайшее время мой успешный, но одинокий друг вряд ли сменит статус на «успешный, счастливый в браке».
Есть горькая правда: в делах любовных победа не за сильными и гордыми, а за слабыми и готовыми на унижение. И при наличии выбора дама предпочтет слабого. Хотите аргументов? Извольте, «их есть у меня».
Бесконечная история
Этот подвох я заподозрила еще в юности, когда прочитала «Унесенных ветром». Вот скажите на милость, какая радость была заполошной Скарлетт от анемичного Эшли Уилкса? Ведь рядом живой и искрометный Рэтт Баттлер. И шансов «умереть от счастья в один день» с ним гораздо больше. С Эшли тоже можно было отдать концы, но по более прозаичным причинам – с голоду или с тоски. Но южная роза упорно нарезала круги вокруг нюни и мямли…
Потом добавились несчетные полчища примеров: ухаживают за нимфой двое, один – сильный охотник и кормилец, второй – чахлый романтик, который может часами говорить о чувствах и таскать охапки ромашек, но шарахнуть кулаком по столу и установить патриархат – увольте, «я не по этой части». И гадать не стоит, кого предпочтет героиня. Того, кто сумеет разжалобить до слез, напоет про одиночество и разбитое сердце. А грозный супермен может ослепнуть от горючих слез, тайком рыдая в дюнах, но ему придется смириться с поражением.
Кинематограф, литература и реальная жизнь стоят на своем: так было и будет. Сытые министерские жены уходят от влиятельных мужей к полубезумным нищим гениям. Принцессы сбегают из-под венца с трубадурами. Генеральские дочери влюбляются в гонимых революционеров, ломая папенькину карьеру и судьбу жениха-поручика.
Господи, да возьмите хоть вагоновожатую Люсю из фильма «Брат», которая остается с горемычным забулдыгой-мужем, отказываясь от надежного Данилы Багрова!
Можно, конечно, порадоваться за способность «любить не благодаря, а вопреки», за бескорыстность чувств, за то, что солнце светит всем одинаково. Но не тогда, когда вы или близкий друг оказались в стане сильных и гордых. И безнадежно покинутых.
«Прости, но…»
- А что Оля говорит в свое оправдание? – сквозь табачные клубы задаю вопрос Саньке.
Тот едко цедит: «То же, что всегда. Что я сильный и справлюсь, подожду, перетерплю, стиснув зубы. А муж слабый, плачет, умоляет не бросать, говорит, что сделает с собой что-нибудь. Клянется, что простит ей измену и словом не попрекнет. В общем, натуральная тряпка… Когда это закончится, когда она решится уйти?»
Я скептически морщусь, пользуясь невидимостью из-за дымовой завесы. Она никогда не решится, не первая и не последняя. У нас, женщин, тысячи причин поступить против сердца. Или наоборот, поступить так, как велит сердце. Назовем только «надводную вершину айсберга».
• Какой бы козырный расклад ни был в пользу сильного кавалера, никуда не денешься от мук совести. От ночных (и дневных) терзаний, что, помимо измены, мадемуазель взяла грех на душу, оставив в тяжелой ситуации слабого и беззащитного. Это все равно, что оставить больного, немощного и так далее. А ну как сотворит с собой что-то страшное? Даже если не осудит общество, несчастная сама себя затерзает укорами. Бог с ней, с любовью, спокойный сон дороже.
• Мы хотим быть (или хотя бы казаться) лучше, чем есть. Любовь, отвергнутая во имя семейного долга и из жалости к более слабому, возвышает в собственных глазах, придает ореол святости в глазах окружающих. А эгоистичный уход вслед «за цыганской звездой кочевой» порождает муки совести и осуждение общественности. Может и сомнительная радость отрекаться от личного счастья, но так «красивше», и никто не изувечится. Зато есть повод для душевного томления и страдания. А, как известно, страдание – наше все.
• Психологи любят упоминать мощный материнский инстинкт, дескать, бросить хнычущего партнера все равно, что обидеть ребенка, для настоящей женщины это поступок нереальный. Не спорим, но есть еще один «бонус» – жертвенность. Женщины к ней ой как склонны.
• Общий ребенок. Сколько бы ни приводилось удачных примеров, когда отчим давал фору сотне отцов-молодцов, все равно в уши рефреном будет литься: «Да разве ж можно у ребенка отца отбирать? Сиротинушка-а-а!» Тут женщине не до выбора.
• Женская податливость на уговоры. Беда волевых-успешных кавалеров в том, что они боятся показаться униженными и зависимыми. Такой скорее насупит брови: «Неволить не стану. Принимай решение сама. Помни, я люблю». Ну, может еще привести аргументы в виде дорогостоящих прелестей. И все. Слов «Жизнь без тебя не мила, бросишь – утоплюсь» от них не дождешься, боевая закалка и темперамент учат держать эмоции в узде.
То ли дело слабый партнер. Это и слезы, и уговоры, и марафонская дистанция, пройденная им на коленях. И бритва у вен, и сто тысяч пронзительно-чувственных sms: «Сейчас смотрел «Английского пациента». Помню, как ты плакала над ним. А сейчас я точь-в-точь как брошенный муж из фильма. Ты мне снишься, задыхаюсь без тебя».
Или как в фильме «Непристойное предложение»: покинутый взял и на всю имеющуюся наличность купил вероломной подарок. Кольцо ли, миллион алых роз или живого бегемота. И все, океаны слез из женских глаз и дрожанье рук. И плевать, что сильный партнер мог бы преподнести целый зоопарк или ювелирную лавку. Слабый-несчастный потратил все, последнее метнул на кон – вот что пронзает.
«Он меня так любит!» - думает женщина и принимает предсказуемое решение. Тот, кто не канючил и молчал, выглядит не ласковым и не любящим. Тот, кто заклинал и рыдал, кто растоптал самолюбие, — в выигрыше.
Конечно, есть железные леди, которые уходят от слабаков не оборачиваясь. Но для этого нужны два фактора. Первое: никчемный поклонник изрядно утомил бесхребетностью, нытьем и немужским поведением. Второе: полное отсутствие у дамы сострадания, зато наличие сребролюбия и тяги к жизненным благам.
Поскольку у Санькиной дамы сердца нет ни одного фактора, плакать и умолять Олю он не будет, думаю, его карта бита. Я не знаю, как донести до него горький факт, пока не вспоминаю один случай…
У медали две стороны
- А помнишь, в 17 лет ты встречался сразу с двумя девчонками? Одна смешная такая, с острыми коленками и косичками, а вторая – эдакая Кармен, демон в юбке. Что-то я запамятовала детали. Кого ты в итоге выбрал? – закидываю Саньке наживку.
Тот заглатывает приманку.
- С коленками и косичками – это Юля, а «кармен» - Настя. С Юлькой я остался…
- Да?! Если честно, Настя нам нравилась больше. Такая эффектная, сильная, умная.
- Ага, - мрачно подхватил Саня, - за то и поплатилась. Я метался-метался, пока не решил: буду с той, которая больше любит. Юлька смотрела на меня по-собачьи преданно, ждала, когда облагодетельствую вниманием, прощала мои закидоны, терпела, что вечером шел не к ней, а к пацанам. Бывало, нагрублю ей, она в слезы, а я себя последней сволочью чувствую, потом неделю как шелковый хожу. Думаю, кого обидел-то? Ведь ребенок ребенком!..
А Настька была другая. Посмотрела на мои фортели и сказала: «Знаешь, как бы я к тебе не относилась, но терпеть это не стану. Ищи ту, что простит и поймет». И я, дурень, обиделся. Думаю, что за любовь такая, если не ползет за мной, не упрашивает? В общем, все само собой решилось. Правда, знакомые говорили, что Настя после этого неделю белугой выла, на улицу не выходила, не ела-не пила. Вот и пойми вас, женщин. Почему не могла сказать, что любит?
- А ты? – ухватилась я за соломинку. – Почему ты не можешь наплевать на гордость и расплакаться, раскричаться перед Олей? Обнажить душу, не побояться показаться слабым и просящим? Или такая «любовь», что не стоит собственных амбиций?
Саня прикуривает очередную сигарету и погружается в раздумья.
- А вдруг она все равно останется с ним? Что ж я, зазря унижаться буду? – спрашивает он.
И я окончательно убеждаюсь: победитель уже определен. Это, увы, не мой сильный, но глупый друг Саня.
Наталья Кролевец