Японский народ создал
многоликий и необычный мир художественных образов и форм, в котором,
пожалуй, воплотилась вся история его жизни, верований и суждений о
прекрасном. Японцам в высшей степени присуще особое чувство любви к
природе, точнее ощущение связи человека с настроениями и ритмами
окружающего его мира, что характерно для японской культуры.
Культурная традиция Японии сохранила уникальный театральный жанр -
кукольный (Дзерури). Театр оформился в 16 веке, а расцвет приходится на
18 век. Традиции театра существуют и по сей день.
История возникновения кукол в Японии связана с национальной религией –
синтоизмом, соединившим в себе культ предков, полонение силам природы,
первобытные обряды, эта история уходит корнями в глубокую древность.
Возможно, от страха перед стихией, такой суровой, посредниками к богам и
были «мико» - куклы, игравшие роль жриц-прорицательниц. Обряд носил
магический характер. Куклы в Японии, как мы видим, имели и культовое
происхождение. Но не обязательно, так как, многие кукольные спектакли
были посвящены мифам, историческим драмам, жизни простых японцев, о чем
упоминалось выше.
Кукольный театр Японии отличался от европейского тем, что за кукол
говорил не кукловод, а рассказчик, сидящий в стороне и нараспев читающий
текст за всех действующих героев под аккомпанемент сямисэна (старинный
японский музыкальный инструмент с тремя струнами, напоминающий отдаленно
балалайку). Вождение кукол осуществлялось по системе «открытого
актера». Японский театр генетически связан с родиной кукольных
представлений Азии - Индией, но влияние это шло опосредованно через
Китай.
Рождение куклы соединяло в себе и живопись, и скульптуру, и
декоративные искусства (полный ансамбль костюма, оружия, прически) и
технологию. Самым важным элементом куклы было ее лицо. Кукла Мусумэ –
идеал женской красоты. Лицо овальное, узкие глаза, брови и рот.
А Кэйсай
– гетера – пылкая в ярких одеяниях или Фукэояма совсем иная – мягкая,
женственная с выбритыми бровями - знаком замужества. Носы у кукол самые
разнообразные: точеные, с аристократическими вырезанными крыльями, реже с
горбинкой или широкие с едва намеченной переносицей. С 17 века головы
кукол делаются из легких и прочных пород дерева – павлонии и хиноки.
Важной деталью кукольной головы является съемный парик из натуральных
волос.
К костюму театральной куклы относятся также внимательно, как и к одежде
живого актера. Учитываются исторические особенности костюма. Он точно
соответствует сословному положению и отличается высокими художественными
качествами.
Театральный костюм продуман ткачами, портными, вышивальщиками.
Напомним, что куклы в Японии большие, некоторые из них в 3\4 роста
человека. (слайды по Ю.Кужелю) Каждую куклу водят три кукловода – куклу
именно в главной роли., но не второстепенной. Кукловоды одухотворяют и
оживляют куклу.
Японская театральная кукла представляет подлинное произведение
искусства, которое вобрало в себя богатые традиции национального
искусства Японии.
Именно 18 век считается периодом наивысшего расцвета японской цветной
гравюры на дереве, в которой особенно отчетливо отразилась связь гравюры
с традиционной японской эстетикой, с классической живописью и поэзией.
Японский график так же как и поэт, стремится сказать как можно меньше,
лишь намекнуть, вызвать воспоминание. Вспомним, что истоки японской
гравюры восходят к искусству Китая и Кореи, которые в свою очередь
вместе с буддизмом восприняли традиции индийской культуры. Большинство
мастеров японской гравюры были связаны с художественной школой укие-э
(бренный мир, житейская суета). Художники искусства укие-э изображали
привлекательность японских женщин, праздничные веселья, красоту
театральных зрелищ, поэзию будней, любование луной и т.п. Например, в
серии гравюр «Сто видов луны» жанровые мотивы жизни и быта простых
японцев переплетаются со сценами из спектаклей театра Кабуки, в котором
играли только мужчины. Со времени основания театра Кабуки в начале 18
века он стал любимым зрелищем не только простолюдинов, но и
аристократов. Например, в гравюре Тоехара Кунитика (1 пол 19 века)
«Обучение секретам актерского мастерства» мы видим актеров в ролях
прекрасной дамы, героя-любовника, его соперника и т.п. В связи с этим
вспомним высказывание японского писателя и поэта средневековья Меэ:
«Разве трудно сыграть роль героя любовника? Нужно только свести глаза на
кончик носа». У другого гравера Сюнсе (1726 - 1792) актеры представлены
как воплощение мечты о прекрасном мире, о гармонии человека и природы.
Колорит сдержан - сочетание блеклых оттенков, зеленоватых, коричневатых и
малиновых красок. Сяраку Тесюсай создал свыше 140 портретов актеров.
Портреты экспрессивны, напряжены, отличаются от портретов Сюнсе
многообразностью и сложностью чувств. Созданные образы – это
концентрированное воплощение злодейства, отчаяния или лукавства.
Утрированная мимика, резкое преувеличение, близкое к гротеску,
заставляют вспомнить древнеяпонский Театр Масок, где возвышенное
граничит с уродливым, а трагическое кажется страшным или отталкивающим.
Стремясь к предельной остроте и силе чувств, гравер использовал условные
приемы театрального грима и мимики. Например, роль слуги, грим
наносился так: красные полосы у глаз, сведенные к переносице зрачки
указывали на амплуа героя-любовника, красавца-мужчину. Традиционной
символикой цвета считались сочетание красных синих, черных тонов - это
был образ страстный, смелый. Интенсивный колорит Сяраку строился на
контрасте иссиня-черного и белого, голубого и малинового цветов,
оранжевого и густо-зеленого. Сяраку любит вязкие, густые тона осени-цвет
зрелой хурмы и кленовых листьев. Ему нравятся краски мерцающие, словно
светящиеся изнутри.
Взяв за основу элементы сценического действия, театр Кабуки становится
все более реалистическим. С его подмостков зрителям на простом и
понятном языке обращались новые герои-торговцы, крестьяне,
ремесленники-представители всех сословий. Эти персонажи были героями не
только бытовых драм, составлявших основу репертуара театра - они были
введены даже в историко-героические трагедии. Сцены из драм Кабуки, так
же как и портреты знаменитых актеров, стали общим сюжетом искусства
эпохи Эдо.
(информация подготовлена научным сотрудником, музеографом Гридневой
Полиной Александровной. Национальный Художественный музей, г.Кишинев)
Японский народ создал
многоликий и необычный мир художественных образов и форм, в котором,
пожалуй, воплотилась вся история его жизни, верований и суждений о
прекрасном. Японцам в высшей степени присуще особое чувство любви к
природе, точнее ощущение связи человека с настроениями и ритмами
окружающего его мира, что характерно для японской культуры.
Кукла Мусумэ –
идеал женской красоты. Лицо овальное, узкие глаза, брови и рот. 
Именно 18 век считается периодом наивысшего расцвета японской цветной
гравюры на дереве, в которой особенно отчетливо отразилась связь гравюры
с традиционной японской эстетикой, с классической живописью и поэзией.
Японский график так же как и поэт, стремится сказать как можно меньше,
лишь намекнуть, вызвать воспоминание. Вспомним, что истоки японской
гравюры восходят к искусству Китая и Кореи, которые в свою очередь
вместе с буддизмом восприняли традиции индийской культуры. Большинство
мастеров японской гравюры были связаны с художественной школой укие-э
(бренный мир, житейская суета). Художники искусства укие-э изображали
привлекательность японских женщин, праздничные веселья, красоту
театральных зрелищ, поэзию будней, любование луной и т.п. Например, в
серии гравюр «Сто видов луны» жанровые мотивы жизни и
граничит с уродливым, а трагическое кажется страшным или отталкивающим.
Стремясь к предельной остроте и силе чувств, гравер использовал условные
приемы театрального грима и мимики. Например, роль слуги, грим
наносился так: красные полосы у глаз, сведенные к переносице зрачки
указывали на амплуа героя-любовника, красавца-мужчину. Традиционной
символикой цвета считались сочетание красных синих, черных тонов - это
был образ страстный, смелый. Интенсивный колорит Сяраку строился на
контрасте иссиня-черного и белого, голубого и малинового цветов,
оранжевого и густо-зеленого. Сяраку любит вязкие, густые тона осени-цвет
зрелой хурмы и кленовых листьев. Ему нравятся краски мерцающие, словно
светящиеся изнутри.